Рассказ о «последнем Иване» - Страница 3

К оглавлению

3

И что это за люди, которые так легко, без отпора, теряют свою национальность, чужестранятся так скоро, без борьбы и без сожаления? Я готов был предаться потоку самых черных размышлений о чувстве народности в русском и вообще в славянском человеке, о слабости нашего гражданского сознания и нашей славянской природы. Но вспомнив, к счастию, наши старообрядческие слободы в Австрии, вспомнив этих линован (раскольников), сохранивших во всей чистоте и язык, и быт, и дух русский, я стал отыскивать другую причину тому печальному явлению, какое представилось мне в лице последнего Ивана. Эта причина – думаю я – в данном случае солдатство, солдатство прежних времен, долголетнее, тяжелое, разлучавшее крестьянина с его родиной, с его бытом почти навеки, создававшее из него послушную машину, двигавшуюся только по приказу начальства, казенного человека – предававшего казне свою душу, ум, сердце, волю и получавшего, взамен, солдатский паек и того, и другого, и третьего… Слава Богу теперь о таком солдатстве существуют только предания, и солдат 1865 года так же мало похож на солдата той эпохи, как живой человек на автомата. Конечно, и подарки, вроде описанного мною, теперь также немыслимы…

Последний «Иван», последний из подаренных, родившийся в России, вероятно, уже умер, – и только 12 деревянных изб, с своими уже вполне немецкими обитателями, да название местности «Александровка» (Alexandrovka) стоят памятником-сувениром былой потехи короля прусского Фридриха-Вильгельма III и дружбы с ним Александра I Благословенного.

notes

1

Названия мною забыты.

2

Кажется, это было в 1818 году. Не к этому ли времени относится солдатская песня, которую покойный Н. И. Надеждин слышал в Молдавии, в одной деревне, населенной беглыми русскими? Песня между прочим пела: «И возговорит ему русский царь: Ах ты бедненький, бесталанненький; ты душа моя, король прусский»…

3